Иллюстрация книги «Пламенные звуки». 1987
	Е.Ф. Зайцев
	Городской Центр истории Новосибирской книги

 

 

 

«Пожалуй, ни одно из проявлений творчества не подвержено в той степени исчезновению и утрате, как хрупкие, небольшие по размерам листки с рисунками обложек, заглавных букв, виньеток и иллюстраций. Тысячами они гибнут в небрежных руках издателей, типографов и цинкографов, в лучшем случае – возвращаются авторам измятыми, надорванными, в пятнах жирной типографской краски, с пометами химическим карандашом на самом рисунке», - писал художник Д. Митрохин в 1919 году [2, с. 430]. 

Сотрудники Городского Центра истории Новосибирской книги могут подтвердить эти слова, потому что наше собрание книжной графики – это те самые иллюстрации и фрагменты художественного оформления книги, которые прошли путь от художника до типографии. На них - следы типографской краски, клея, карандашные и чернильные пометки тех, кто работал над той или иной книгой. Но эти шедевры книжного искусства Новосибирского издательства сохранились и дошли до нас благодаря семьям художников и художественному редактору Виталию Порфирьевичу Минко.

В этом году исполняется 75 лет со дня рождения Евгения Федоровича Зайцева (1940 – 1997) - одного из новосибирских мастеров книги. Уроженец Подмосковья, выпускник Ивановского художественного училища, он был направлен на работу в Новосибирск учителем черчения и рисования. Свои первые работы для Новосибирского издательства художник выполнил в 1966 году, а после победы на Всероссийском конкурсе искусства книги в 1967 году понял, что его призвание – книга. Окончил Московский полиграфический институт и более тридцати лет проработал штатным художником Новосибирского книжного издательства, оформив несколько сотен книг и множество брошюр. Пятьдесят три работы Евгения Зайцева стали победителями и дипломантами всесоюзных и всероссийских конкурсов искусства книги. Они внесены в каталог «Лучшие книги СССР».

Редкое сочетание таланта рисовальщика и шрифтовика позволяло ему браться за любую книгу. Он одинаково интересен в художественной, массово-политической, исторической, научной, сельскохозяйственной и детской книге. Многие авторы просили поручить свои итоговые издания именно Зайцеву. В конце 1970-х годов художник закрепляет за собой позицию одного из ведущих книжных оформителей издательства. Он не только иллюстрирует книгу, но и разрабатывает, создает оформление обложек, титульных листов и шмуцтитулов для многих изданий. Его всегда отличало умение создавать композиции, свободные от лишних деталей, которые воспринимались целостно и органично с содержанием книги, с иллюстрациями других художников. Как оформитель Зайцев обладал способностью ясно осознавать задачи, поставленные текстом. Один из немногих, он был прекрасным шрифтовиком; хорошо чувствуя текст, умел найти нужный шрифт, дорабатывая его своими собственными художественными деталями.

	Шмуцтитул книги Н. Созиновой «Реками памяти». 1985
	Е.Ф. Зайцев
	Городской Центр истории Новосибирской книги

 

 

 

Несомненно, в графике Зайцева чувствуется влияние мастеров-книжников ХХ века, таких, как В. Фаворский, А. Кравченко, С. Пожарский. Его произведения похожи на ксилографии этих мастеров, хотя и создавались на мелованной бумаге, с использованием обычной типографской краски. Среди подобных работ - художественное оформление и иллюстрирование кемеровского миниатюрного издания «Слушайте революцию», сборника стихотворений «Пламенные звуки». Художник сумел передать атмосферу и дух России, охваченной эпохальными событиями ХХ века – революцией, войнами, строительством нового мира. Иллюстрации многосюжетны. Они органично сочетают разновременные события и высокую информативность. Наконец, они просто красивы, притягательны, их хочется рассматривать снова и снова. Иногда Зайцев использует элементы оформления, заимствованные у его предшественников. Так, при работе над сборником стихотворений Л. Решетникова «Любовь и долг» (1988) он взял декоративный элемент художника С. Пожарского из книги Д. Лузанова «Феликс Дзержинский» (1927), доработав его своими собственными художественными деталями.

Вместе с тем, творческая индивидуальность Зайцева имеет собственные, сразу узнаваемые черты. Одна из них – интересное композиционное и сюжетное решение лицевой и оборотной сторон шмуцтитула. Ограничивая себя четко очерченной рамкой, художник разрывает ее фрагментами внутреннего сложного иллюстративного рисунка. Подобный прием прослеживается в оформлении книги В. Коньякова «Повести», стихотворных сборников Н. Созиновой «Реками памяти» и В. Крещика «Откровенный разговор». При оформлении книги очерков Г. Падерина «Вверх по реке времени», повестей Г. Немченко «Озябший мальчик» и В. Никифорова «Дом на большой реке» он удачно сочетает в шмуцтитуле строгий и четкий шрифт с легким контурным штриховым рисунком-иллюстрацией.

Зайцев мог создать целостный, законченный образ книги, потому что ему была доступна работа над всем макетом: обложкой, титулом, шмуцтитулами, заставками, инициалами и т.д. Иногда он оформлял только обложку, которая становилась самостоятельным художественным произведением, несущим мощное смысловое начало. Ему особенно удавались переплеты к книгам гражданской, патриотической, военной тематики. Их всегда отличала впечатляющая строгость и лаконичность: «Помнит мир спасенный», «Сибирский фронт», «Сердце солдата», «Ради жизни».

	Иллюстрация миниатюрной книги У. Шекспира «Сонеты». 1985
	Е.Ф. Зайцев
	Городской Центр истории Новосибирской книги

 

 

 

Использовал Зайцев и необычную для Новосибирска технику фотографики, при которой графическое изображение накладывается на фоновую фотографию или рисунок. Впервые этот прием показали немецкие графики Д. Хартфилд и Ж. Грос, позднее его применили наши известные мастера А. Родченко, Эль Лисицкий. Большую популярность фотографика получила у нас в 1960-х годах как творческий прием в агитационной рекламе. Благодаря этой технике преодолевался разрыв между искусством и жизнью, искусство становилось продолжением реальности.

Такое оформление Зайцев использовал в работе над общественно-политическими изданиями: «Октябрь продолжается», «Слушайте комсомол», «Братство», не только придавая им плакатность и агитационность, но и отражая в них созидающий романтизм, стремительный бег времени. Поразительно, но именно ритмика черного и белого в его иллюстрациях передает жизнеутверждающую открытость, благородство, уверенность и чистоту молодых лиц строителей нового мира. Художник – романтик своего времени и своей страны, потому так просты и волнующи портреты его современников, а трудовые подвиги, сама жизнь приобретают черты романтического героизма. Это гимн человеку, стране, ее истории.

Стилистика плаката присутствует в оформлении еще двух книг: «Комсомольская песня» и «Цена Победы», где в композицию иллюстрации вводится текст, выполненный разным шрифтом. В одной из своих лекций известный немецкий ученый и художник Г. Гуссман говорил: «Лучшие шрифты нашего времени созданы выдающимися художниками шрифта. Их благородные формы возникли в итоге изучения красоты и практичности всех прежних шрифтов. Создать шрифт могут лишь немногие. Шрифтовое оформление требует больших практических знаний» [1, с. 50]. Евгений Зайцев этими навыками обладал. В первом издании миниатюрной книги «Комсомольская песня» шрифт уверенный, прямой, размеренно четкий, как музыкальный ритм. В «Цене Победы» художник исходит из текста книги, в основу которой положены дневниковые записи обычного человека, и создает шрифт бытового рукописного письма. Благодаря такому приему шрифт приобретает не второстепенное, а одно из главных смысловых значений книги, и Зайцев, как блестящий шрифтовик, это подтверждает.

Зайцев – мастер книжного убранства. Для него всегда было характерно полное погружение в мир книги, которую он оформляет, иллюстрирует. Выбор техники тоже всегда был связан с содержанием и стилем книги. Особым изяществом отличаются заключенные в медальоны иллюстрации к малоформатному изданию «Сонетов» У. Шекспира. Миниатюры безупречно скомпонованы и поэтичны. Каждая – небольшой фрагмент театрального спектакля средневековой Англии. В этой же технике (гравюры на мелорельефной бумаге), но уже по-другому, выполнены иллюстрации к поэмам А. Блока и В. Маяковского. Здесь художнику удалось передать нарастающий драматизм, сложные психологические коллизии революционной эпохи.

	Иллюстрация книги М. Кубышкина «Осиновый кол». Вариант. 1980
	Е.Ф. Зайцев
	Городской Центр истории Новосибирской книги

 

 

 

Как мастер и знаток конструирования книги он всегда стремился к стилистической гармонии текста произведения и его художественного оформления. В собрании Городского Центра истории Новосибирской книги хранятся три работы художника к разным изданиям «Деревенских рассказов» М. Кубышкина: 1978, 1982 и 1983 годов. Если в издании 1978 года при оформлении используется орнамент декоративных стилизованных элементов деревянной резьбы деревенского дома, то в издании 1982 года график обращается к образам сдержанной сибирской природы. Обложка исполнена в бело-серых размытых тонах березовых колков, а на оборотах шмуцтитулов легкая небесная облачность окутывает деревенские дали призрачной дымкой, сквозь нее проступают еле заметные забытые образы. А вот оформление «Деревенских рассказов» 1983 года представляет мир деревни ярким и многоцветным; здесь обложка своим плетеным рисунком напоминает короб с дарами сибирской природы или с забытыми историями-бывальщинами, а форзац раскрывается, словно цветочная поляна.

Обращался Е. Зайцев и к оформлению детской книги, но чаще всего это было художественное решение обложек, титулов, шмуцтитулов, заставок и буквиц. Удачным, на наш взгляд, стало убранство «Сказок» А. Пушкина с иллюстрациями В. Лагуны, в котором Зайцев использовал приемы орнамента древнерусских рукописных книг. В книге «Умница-разумница» при оформлении переплета, форзаца, титула, шмуцтитулов, заставок и концовок художник соединил элементы декоративно-прикладного искусства Хохломы, Семенова и Полховского Майдана.

В конце 1980-х годов Зайцев оформляет несколько изданий сказок народов мира. Даже при крайней ограниченности финансирования этих книг ему удается найти интересные и точные художественные решения. Умелое обращение к национальному колориту позволяет понять, чьи сказки перед нами: китайские, японские, английские или скандинавские. Декоративные элементы переплета переходят на форзац, титул, шмуцтитулы, инициалы, а в них читатель находит узнаваемые черты этноса.

Как правило, художник не выбирает себе книгу, а получает заказ от автора, издательства. Если иллюстратор «увидит» суть произведения, дополнит содержание своим пониманием, не искажая идеи и замысла автора, мир обогатится еще одним образцом книжного искусства.

Говорят, что время – лучший ценитель таланта и значимости художника. В случае с Е.Ф. Зайцевым так оно и есть. Его книжное искусство интересно, современно и разнообразно.