Портрет графа Н.П. Шереметева Около 1798 - 1801
	Н.И. Аргунов
	Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

 

 

 

Императорская Академия художеств была учреждена по повелению императрицы Елизаветы Петровны в 1758 году в Санкт-Петербурге. Другая императрица - Екатерина II - в 1764 году взяла Академию под свое покровительство, «снабдя оную потребною на ее содержание суммою» [11, с. 15], и пожаловала ей Привилегию, Устав и штатное расписание. В том же году на Васильевском острове началось строительство здания Академии. Ее Величество предусмотрела для выпускников статус профессиональных художников, не принуждаемых ни к какой службе: ни военной, ни гражданской. Однако в 1-й статье 1-го раздела 1-й главы Устава было указано, что приему подлежат мальчики, «какого б они звания ни были, исключая одних крепостных, не имеющих от господ своих увольнения» [11, с. 46]. В царствование Екатерины II это положение Устава строго соблюдалось. Даже самые талантливые крепостные не могли быть приняты в Академию: им должно было обучаться только в частных школах или же просить своих господ отпустить их на волю.

В конце XVIII века одной из самых богатых в России была династия графов Шереметевых. Среди 140 000 крепостных из многочисленных вотчин тщательно отбирались талантливые подростки и отдавались в обучение, чтобы Шереметевы могли иметь собственных, «домашних» архитекторов, живописцев, актеров, музыкантов. Настоящими бриллиантами в россыпи крепостных художников были живописцы Иван Петрович Аргунов и его сын Николай Иванович Аргунов, их значение для русского искусства нельзя переоценить. Но были и другие мастера, заслуживающие того, чтобы мы знали их по именам и фамилиям. «Птенцами Шереметевского художественного гнезда» [20, с. 24] назвал в 1925 году хранитель Фонтанного дома и сотрудник Историко-бытового отдела Русского музея Владимир Константинович Станюкович поколение крепостных архитекторов и художников, работавших по заказам графа Николая Петровича Шереметева в конце XVIII – начале XIX века.

	Останкинский дворец. Главный фасад
	Фотография из журнала «Старые годы». 1910

 

 

 

«Николай Петрович, долго живший и учившийся за границей, человек мягкий, утонченный, европейски образованный» [12, с. 61], задумав построить в Останкине дворец-театр, привлекает все лучшие художественные силы и не жалеет усилий и денег для его украшения. Первоначальные проекты для строительства присылались из Петербурга, но на месте они исполнялись рабочими архитекторами из крепостных, такими как Алексей Федорович Миронов, его помощник Григорий Ефимович Дикушин, младший архитектор Павел Иванович Аргунов, ученики Петр Бизяев, Никифор Бизяев, Дмитрий Головцов, Борис Курзин, Гаврило Николаев, Федор Халдин. П.П. Вейнер в своей статье «Жизнь и искусство в Останкине» цитирует дневник польского короля Станислава Августа Понятовского: «Из тех нескольких сот мастеровых и художников, которые там работали, можно было насчитать не более четырех, пяти иностранцев, а остальные были не только чисто русские, но почти все люди самого графа Шереметева; если бы факт этот не был констатирован, трудно было бы этому поверить, до такой степени исполнение всей работы отличалось изяществом» [3, с. 44]. Работали над созданием и украшением Останкинского дворца, а также выполняли декорации для театральных постановок живописцы Кондратий Михайлович Фунтусов, Семен Алексеевич Калинин, Григорий Мухин, Николай Шемаев, Семен Семенов. Упоминается также останкинский иконописец И. Михайлов.

Никому из молодых художников – крепостных графа Н.П. Шереметева не было ходу в Императорскую Академию художеств, чтобы учиться мастерству; никто из них не мог рассчитывать получить вольную, поэтому обучение их велось собственными силами. «В Фонтанном доме хранятся эскизы декораций <…> и ряд ученических работ крепостных художников, обучение декорационному искусству которых было основано на копировании образцовых архитектурных пейзажей Пиранези, Гварди и др.» [21, с. 69]. Крепостного Г. Мухина по рекомендации актера Силы Сандунова граф Н.П. Шереметев в декабре 1792 года отдал в ученики декоратору Пьетро Гонзаго, но Мухин «не оправдал возлагавшихся на него надежд <…> Оставшиеся от него рисунки и сепии характеризуют его как художника крайне ограниченного и ремесленного» [21, с. 25]. Другие подававшие надежды художники становились учениками более опытных крепостных живописцев, таких как Аргуновы. Особой темой для разговора служит размер жалованья крепостных декораторов и художников. «Высшее жалование крепостного – 300 рублей в год» [28, с. 65] Николай Иванович Аргунов заслужил только в 1806 году; архитекторы получали 50 рублей в год, живописцы К. Фунтусов, С. Калинин и Г. Мухин - 30 рублей в год. Использование таланта своих крепостных обходилось барину практически даром, за малейшее упущение могло последовать чувствительное наказание. Так, «за промедление в отделке Фонтанного дома граф наказывает своего архитектора (Павла Аргунова – Е.С.) изгнанием из «скатертной», в которой привилегированные крепостные получали стол» [22, с. 5].

Фонтанный дом. Санкт-Петербург

 

 

 

Когда на трон взошел Павел I, для графа Н.П. Шереметева, его товарища детства, началась карьера при дворе. 6 ноября 1796 года граф назначается обер-гофмаршалом, а 1 ноября 1798 года – обер-камергером двора. Николай Петрович окончательно переезжает в Санкт-Петербург вместе со своей возлюбленной Прасковьей Ивановной Ковалевой-Жемчуговой, забрав с собой часть Останкинской труппы и распустив остальную ее часть, хотя работы по украшению Останкинского дворца еще продолжаются под руководством Николая Ивановича Аргунова.

В июне 1797 года император назначил президентом Академии художеств француза графа де Шуазёль-Гуффье, и  20 марта 1798 года в газете «Санкт-Петербургские ведомости» появилось объявление: «Позволяется всякого звания и лет молодым людям пользоваться ежедневно преподаваемым в оной Академии учением в рисовании с тем предположением, что когда из числа сих вольноприходящих учеников найдутся такие, кои по успехам своим окажут отличные к художествам дарования, то они, есть ли только звание их сему не воспрепятствует, могут приняты быть в число воспитанников совсем на казенное содержание» [2, с. 34]. Молодым людям крепостного состояния разрешалось быть вольноприходящими учениками Академии художеств с согласия их хозяев, при условии взноса в положенный срок следующей на их содержание суммы – 200 рублей в год в 1800 году; с 1806 года – 300 рублей в год. Одним из тех господ, кто пожелал обучать своих крепостных в Академии художеств, стал граф Н.П. Шереметев. Николай Петрович нуждался в хорошо подготовленных художниках для создания портретных галерей в своих домах и имениях и копирования образцов западной живописи.

Первым из его крепостных художников учеником Академии стал Иван Петрович Александров в 1800 году: «Представленного от Г. Обер Камергера Графа Николая Петровича Шереметева мальчика Ивана Петрова Александрова принять пенсионером Майя с 30 числа с получением по двести рублей в год» [1, с. 413]. Александров родился 4 (15) августа 1779 года [18, с. 133] в селе Иваново Шуйского уезда Владимирского наместничества. Село Иваново известно тем, что еще с середины XVIII века там начало развиваться мануфактурное производство. Как владельцами его, так и рабочими там были крепостные. Так, в 1772 году упоминаются «фабрики полотняные: две при вотчине Графа Шереметева селе ИВАНОВЕ на реке УВОТИ, кои содержат его крестьяне, разстоянием от Суздаля около верст 70» [25, с. 143]. Возможно, способности Ивана Александрова заметил Иван Петрович Аргунов, по поручению графа Шереметева приезжавший в село Иваново ревизором в 1793 году. Так или иначе, паренек был переведен в Санкт-Петербург и определен в домовые служители. Когда Александров был отдан в Академию художеств, ему было уже больше двадцати лет, первоначально он занимался в портретном классе академика С.С. Щукина [27, с. 224]. В 1802 году Александров заслужил вторую серебряную медаль за рисунок: «По происходившим минувшаго <…> августа 28-го дня четырех месячным екзаменам удостоились к получению серебреных медалей следующие ученики: <…> второй серебреной медали <…> пенсионер Иван Александров <…> за рисунок» [1, с. 430].  Известно, что И. Александров во время занятий в Академии выполнил копию автопортрета А.-Р. Менгса, а в 1802 году - поколенный портрет Александра I: «За поднесенный мне от учащегося в Академии художеств, писанный учеником Иваном Петровым, портрет Императора Александра Павловича, живописный, поколенный в натуру выдать 100 руб. 16 октября 1802 г. Гр. Ш.» [23, с. 49]. Задание написать портрет царствующего императора подающий надежды ученик, безусловно, получил от своего преподавателя С.С. Щукина, в 1802 году исполнившего заказ президента Академии графа А.С. Строганова на портрет Александра I для Сената, а затем – на его копию для конференц-зала Академии художеств [27, с. 110].

	Портрет Александра I Начало 1800-х
	Неизвестный художник
	ГИМ, Москва

 

 

 

В 1803 году Александров был допущен к работе над программой «Представить двух учеников, занимающихся рассматриванием разных эстампов и рисунков» [27, с. 138]. Выполнив задание по программе, «1803, Сентября 1-го дня <…> посторонний Иван Александров» оказался достоин «меньшой золотой медали» [1, с. 451], но его имя в отчетном списке награжденных учеников отсутствует из-за его крепостного состояния. Предположительно как его академическую работу описывает картину из собрания Государственной Третьяковской галереи [6, с. 316, инв. Ж-581] Л.Н. Целищева, автор монографии о Щукине, и оценивает ее как «естественно скомпонованное, профессионально написанное, гармоничное по колориту произведение» [27, с. 141]. В том же году то ли впечатлившись успехами своего крепостного художника, а скорее по ходатайству кого-то из небезразличных для себя людей, граф Н.П. Шереметев освобождает И. Александрова: «Узнав успехи талантов, почерпнутых в благотворительном заведении Императорской Академии художеств, ученика, отданнаго из домовых служителей моих Ивана Петрова сына Александрова, даю я ему свободу вечную пользоваться и далее приобретать успехи в познаниях. Для чего написав отпускную, взнести к моему подписанию. 24 октября 1803 г. Гр. Ш.» [24, с. 73]. В октябре 1803 года И. Александров получил полагавшиеся ему медаль и аттестат: «По представленному вольнообучающимся учеником крепостным человеком Графа Николая Петровича Шереметева Иваном Александровым увольнительному письму на вечные годы его с потомством; наградить его по достоинству и успехам его художническим аттестатом и шпагою, равно и заслуженные им по экзаменам медали вторую золотую и вторую серебреную ему выдать» [1, с. 454].

Как подающий надежды художник И. Александров был оставлен пенсионером при Академии художеств. Еще в 1791 году собрание Академии постановило оставлять на казенном содержании тех талантливых российских юношей, кто уже окончил курс обучения, но не имел пока средств к существованию, чтобы они искали себе заработок с помощью полученных художественных навыков. По данным, приведенным Л.Н. Целищевой, Александров в 1804 году мог выполнять задание по программам «Представить блудного сына, возвращающегося к отцу», «Веселая компания, изображенная в портретах» [27, с. 225].

В начале 1805 года было назначено русское посольство в Цинскую империю под руководством дипломата графа Ю.А. Головкина. Настоящей целью посольства было укрепление политических и экономических позиций России в Восточной Азии: планировалось договориться об открытии русской торговли на Бухтарме и в Гуанчжоу и о превращении Амура в реку совместного пользования. 9 марта 1805 года министр иностранных дел князь А.А. Чарторыйский обращается к президенту Академии художеств графу А.С. Строганову: «Государю Императору угодно было изъявить соизволение свое, чтоб при назначенном Посольстве нашем в Китай находились двое воспитанников из Академии художеств из искуснейших: первой в писании портретов, а второй — пейзажей, коим назначено из сумм на содержание Посольства определенных с 1 апреля сего года по 400 рублей жалованья и по 400 единовременно на подъем, сверх того прогоны в оба пути» [13]. Отвечая на это письмо, граф A. C. Строганов пишет 12 марта 1805 года: «Милостивый государь мой князь Адам Адамович, Во исполнение высочайшаго Его Императорскаго Величества соизволения, объявленнаго мне в отношении Вашего Сиятельства от 9 числа сего марта, выбраны мною для отправления при Китайском Посольстве пенсионеры Академии художеств Александров и Васильев, которые будут иметь честь быть представленными Вашему Сиятельству господином Вице-президентом Академии. Я нимало не сомневаюсь, что сии молодые художники, будучи одолжены в сем выборе единому их искуству и благонравному поведению, с наистрожайшею точностию выполнят цель их послания» [14]. На ежегодном торжественном собрании Академии художеств 1 сентября 1805 года было отмечено: «…отправлены еще два (пенсионера – Е.С.) от живописнаго класса с Посольством нашим в Китай: Иван Александров для списания костюмов и Тимофей Васильев для снятия видов» [26, с. 95].

Академия художеств. Санкт-Петербург

 

 

 

Обо всех более или менее заметных участниках посольства нам подробно рассказал один из них, Филипп Филиппович Вигель в своих воспоминаниях: «Два рисовальщика, <…> Александров и Васильев, довольно хорошо знали свое дело, но были замечаемы тогда только, когда приносили и показывали свои рисунки. Ни который из них не прославился после в живописи» [4, с. 322]. Как следует из письма самого И. Александрова своему приятелю, посол Ю.А. Головкин был хорошего мнения о рисунках пенсионеров Академии: «На другой день пришли мы к нему по должности своей показать рисунки, которые зделаны были нами на дороге, как до приезда, так и по приезде в Кяхту. Все присутствовавшие тут были очень довольны оными; г. посол особенно их рассматривал, не мало их хвалил» [19].

Добравшись до Иркутска в сентябре 1805 года, посольская экспедиция отправилась в Цинскую империю 20 декабря, в самые жестокие морозы, и 2 января 1806 года добралась до Урги (Улан-Батора). По требованию китайской стороны граф Ю.А. Головкин сократил штат посольской свиты. Для поездки в Китай были определены главный художник экспедиции А.Е. Мартынов и пенсионер И. Александров, а пенсионер Т. Васильев остался на приграничной территории для выполнения полученных им в Академии заданий. Не достигнув соглашения с местными властями, уже 3 февраля русское посольство покинуло Ургу и вернулось в Россию. Из-за недовольства Александра I граф Ю.А. Головкин вынужден был какое-то время пережидать в Иркутске.

Об условиях зимнего пути до Урги известно из письма, отправленного Иваном Александровым из Иркутска в 1806 году в адрес Академии художеств: «Отправленные с назначенным в Китай посольством пенсионеры Александров и Васильев уведомляют: первый из Иркутска, о возвращении своем из Мунгалии, где все, что он по части своей нашел достойнаго замечания, он срисовывал, сколько краткость времени и трудность пути ему дозволили. Действительно, зимний путь и жестокие морозы, продолжавшиеся – как он описывает – во все время путешествия его, от которых не находил он инаго убежища, как только в юртах, где, кроме той же стужи, безпрестанный едкий дым препятствовал ему заниматься своею работою на свободе – не могли удовлетворить ревности сего молодаго художника» [26, с. 107]. Тем не менее, заметим, что Академия художеств в лице графа А.С. Строганова не ошиблась в выборе И. Александрова и Т. Васильева для посольской экспедиции – результат их пенсионерской поездки был признан удовлетворительным. Как итог своего путешествия Иван Александров «составил альбом рисунков» [18, с. 134], из которого он преподнес императору Александру I портрет Ургинского вана. Это подношение было по достоинству оценено императором: «Государь передал этот рисунок в Эрмитаж, откуда после, вместе с другими шестью рисунками из того же альбома, портрет Вана поступил в английский дворец в Петергофе» [18, с. 135]. В своем письме от 15 марта 1807 года управляющий Кабинетом его императорского величества Д.А. Гурьев писал министру иностранных дел барону А.Я. Будбергу: «Милостивый государь мой Андрей Яковлевич! Вследствие требования Вашего Высокопревосходительства препровождаю при сем из Кабинета для художника Александрова, поднесшаго его Императорскому Величеству портрет Вана Китайскаго, перстень ценою в 400 рублей, прося Вас, милостивый государь мой, о получении онаго меня уведомить. С отличным почтением имею честь быть Вашего Высокопревосходительства покорнейший слуга Дмитрий Гурьев» [15]. Акварельный портрет Ургинского вана Юн-Дун-Доржи, подписной, из Петергофского дворца, под № 964 находился в Первом зале императора Александра I на выставке русских портретов в Таврическом дворце [8, с. 56], сейчас -  в собрании Государственного Русского музея.

	Портрет графини П.И. Шереметевой Начало XIX века
	Неизвестный художник
	Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

 

 

 

4 мая 1807 года в собрании Совета Академии художеств было «слушано предложение Его Сиятельства Г. Президента, коим объявляет, что бывшие пенсионеры Академии Корнеев, Александров и Васильев изъявили ему желание свое написать для Академии к 1-му сентября сего года картины следующих сюжетов: <…> второй «изображение князя Мунгальскаго в человеческий рост» [1, с. 498]. Программа на получение звания академика для всех троих художников была утверждена, и на торжественном собрании Академии художеств в сентябре 1807 года президент Академии граф А.С. Строганов предложил к баллотированию в академики восьмерых художников, среди них: «7) Иван Александров, по живописному портрету Вана, зятя Императора Китайскаго, 8) Тимофей Васильев по картине: Вид города Селенгинска» [26, с. 118]. Портрет Ургинского вана Юн-Дун-Доржи, зятя Цинского императора Юн Яня (Цзяцина), сейчас находится в собрании Государственного Русского музея [7, с. 45, инв. Ж-4700].

Другим вольноприходящим учеником Императорской Академии художеств, происходившим из людей графа Н.П. Шереметева, был Александр Балагаев, родственник приказчика Седраха (Модеста) Балагаева из Михайловской вотчины. А. Балагаев обучался в Академии с 1801 по 1806 год, в 1803 году числился учеником портретного класса С.С. Щукина, затем занимался в классе миниатюрной живописи [27, с. 225]. В записи в академическом журнале от 14 мая 1803 года Балагаев упоминается среди воспитанников 3-го возраста, отпущенных со двора Академии, когда во время купания на Крестовом острове утонул другой воспитанник Михайла Польман [1, с. 461].

Неопровержимым свидетельством того, что определение своих людей в Академию художеств удовлетворяло запросы графа Н.П. Шереметева, служит опубликованное в «Столетних отголосках 1802 года» распоряжение: «XXIII. Е. с. изволил приказать учившихся в пансионе Михайлу Черкасова и Ивана Ковалевского из пансиону взять и отдать в учение в Академию на таких же правах, как и прежние. Д. Петров. 13 мая 1802 г.» [23, с. 20]. «Такими же правами», судя по всему, считалось определение своих людей в посторонние ученики портретного класса Академии с ежегодной оплатой в 200 рублей.

Михаил Черкасов, из рода доверенных крепостных графов Шереметевых из Останкинской вотчины, был вольноприходящим учеником Академии художеств с 1802 по 1809 год и во время обучения проявил достойный быть отмеченным талант. Первоначально он стал учеником портретного класса академика С.С. Щукина, затем занимался в классе миниатюрной живописи. В марте 1808 года ему было дано задание по программе: «миниатюрного класса ученикам 4-го возраста Александру Агафонову, Дмитрию Чуксину и Михайлу Черкасову – «представить Велизария с проводником его». [1, с. 516]. В сентябре 1808 года при вручении ученикам золотых медалей за выполненную программу в перечне удостоенных второй золотой медали сделано уточнение: «Также по балам удостоен сей медали вольной пенсионер Михайла Черкасов, но как оказался крепостным Графа Н.П. Шереметева, то по сему медаль ему не дана, а Господин Президент призвав его объявил удовольствие Собрания с тем, что буде он получит от Г-на Своего увольнение и к наградам академическим допущен быть может» [1, с. 522]. Оставаясь крепостным, Михаил Черкасов заслужил еще одну награду: «По четырех месячному экзамену, происходившему сего декабря 23-го дня удостоены серебряных медалей: <…> второй <…> за рисунки с натуры <…> 10. Михайло Черкасов – из дворовых людей» [1, с. 525].

Из-за увеличившегося количества учеников «на собственном иждивении», многие из которых были не менее талантливы, чем казенные воспитанники, в 1808 году в Академии возник вопрос об упорядочении вручения им аттестатов на звание свободного художника: «Зачитывается предложение Его Сиятельства Господина Президента о данном им согласии на положение Совета, чтобы из воспитывающихся в Академии на собственном иждивении, тех которые пробудут все назначенныя для художественных классов шесть лет и за успехи в художестве удостоятся серебренных или золотых медалей, выпускать с такими же аттестатами как и на казенном содержании воспитывающихся» [1, с. 539]. Таким образом, получив вольную от графа Н.П. Шереметева, Михаил Черкасов мог бы стать аттестованным художником и претендовать на звание назначенного в академики. Но 2 января 1809 года граф Николай Петрович умирает, и для ведения дел его единственного законного наследника - малолетнего графа Дмитрия Николаевича - назначается опека, которая рассмотрение всех дел, касающихся отпуска крепостных на волю, откладывает на несколько лет. Михаил Черкасов, так же, как и Николай Иванович Аргунов, Яков Иванович Аргунов, Михаил Зацепин, остается крепостным, но еще до мая 1809 года продолжает обучение в Академии. Весной 1809 года, как обычно, четверым воспитанникам миниатюрного класса, включая М. Черкасова, дано задание по программе: «Представить священника, толкующего двум молодым людям заповеди Божия» [1, с. 530], вероятно, выполнить это задание крепостной художник не успел. Только после получения отпускной от опекунов малолетнего наследника графа Д.Н. Шереметева в 1815 году Черкасов обратился в Академию художеств, «почему собранием положено заслуженную им в 1808-м году 2-ю золотую медаль ныне выдать, наградив при этом аттестатом 1 степени» [10, с. 1592]. Михаил Черкасов оставил после себя живописное наследие – миниатюрные и акварельные портреты [19, с. 30-35], хотя детали его дальнейшей судьбы точно не известны. В книге «Миниатюра в России» барон Н.Н. Врангель упоминает о том, что из работ М. Черкасова ему известен маленький портрет президента Академии художеств в период с 1800 по 1811 год - графа А.С. Строганова, писанный гуашью [5, с. 59].

	Останкинский дворец. Картинная галерея
	Фотография из журнала «Старые годы». 1910

 

 

 

Что касается Ивана Ковалевского, он был одним из родственников графини Прасковьи Ивановны Шереметевой, урожденной Ковалевой (Кузнецовой), дочери кузнеца. Чтобы узаконить женитьбу действительного тайного советника, сенатора, обер-камергера двора, кавалера многих орденов, представителя графской фамилии Николая Петровича Шереметева на крепостной актрисе, была подготовлена легенда о благородном происхождении предков Прасковьи Ивановны от польского шляхтича Якуба Ковалевского, плененного во время походов князя Я.К. Черкасского и перешедшего на службу к русскому царю. Все родственники графини получили вольную и стали именоваться Ковалевскими. У Прасковьи Ивановны было четверо братьев: Афанасий, Николай, Михаил и Иван, а также сестра Матрена, по мужу Калмыкова [9, с. 75]. О содержании всех родственников своей супруги граф Николай Петрович неустанно заботился как при ее жизни, так и после ее кончины 24 февраля 1803 года (23 февраля в три часа пополуночи). Возможно, именно младший брат Прасковьи Иван Иванович Ковалевский был отдан графом сначала в пансион, а потом – в Академию художеств. Однако Иван Ковалевский явно не проявил должного таланта в художествах и окончил свое обучение в Академии в 1804 году [27, с. 231]. Младшего брата графини Шереметевой в 1805 году отправили в Москву, где под присмотром управляющего Алексея Агапова уже жил Михаил Ковалевский.

До 1803 года все ученики Академии художеств делились на пять «возрастов», обучение в каждом длилось около трех лет. Два первых «возраста» составляли Воспитательное училище при Академии; в первый «возраст» в царствование Павла I зачислялись воспитанники 8-9 лет. Три следующих «возраста» представляли собой собственно Академию, где начиналась специализация по классам. В январе 1803 года в собрании Совета Академии было определено: «Разпределить воспитанников по новому штату на четыре возраста, причисля бывших до ныне в 5-м возрасте и к будущему выпуску приготовленных учеников, - к четвертому возрасту» [1, с. 436]. Вольноприходящие крепостные ученики от графа Н.П. Шереметева, по всей видимости, отдавались в Академию в возрасте 14-20 лет, в «третий возраст», сразу начиная занятия с преподавателями в классах; за год-два обучения становилось ясно, есть ли у юноши перспективы стать в будущем профессиональным художником.

Основными учителями крепостных графа Н.П. Шереметева в Академии следует считать Степана Семеновича Щукина (1762 - 1828), преподавателя портретного класса с 1788 по 1828 год, и Павла Алексеевича Иванова (1776 – 1813), возглавлявшего миниатюрный класс Академии с 1804 по 1813 год. Преподавательскую деятельность в портретном классе С.С. Щукин начинал как помощник Д.Г. Левицкого после пенсионерской поездки в Париж и получения звания академика, а в 26 лет стал единственным руководителем портретного класса. В советники Академии С.С. Щукин был баллотирован в январе 1803 года. Павел Алексеевич Иванов был сыном профессора Академии художеств, сам учился в Академии у  П.Г. Жаркова, в 1802 году стал академиком по миниатюрной живописи.

Точно не известно, сколько всего крепостных художников было отдано графом Н.П. Шереметевым в Императорскую Академию художеств, потому что имена крепостных не попадали в списки награжденных и аттестованных пенсионеров. Зато известно, что не стали вольноприходящими учениками Академии определенные для работ в Останкинском дворце в помощь Николаю Ивановичу Аргунову его ученики Михаил Михайлович Зацепин (род. 1786), Иван Васильевич Мельников (род. 1789), Петр Алексеевич Поздеев (отпущен на свободу в 1803 году) [17, с. 27] и даже младший брат Николая Ивановича Аргунова Яков Иванович (род. 1784). Сам Н.И. Аргунов получил отпускное свидетельство только в январе 1816 года, в том же году обратился в Академию художеств и был признан назначенным в академики за портрет, а в сентябре 1816 года получил звание академика за портрет сенатора Рунича.

В 1802 году граф Николай Петрович Шереметев «продолжает еще украшать Останкино, заботиться о псовой охоте, о конном заводе, покупать художественные произведения, заказывать планы и предпринимать переделки зданий, - но уже нет прежних увлечений и иная струя проникает в его домашний обиход, под влиянием новаго более глубокаго настроения» [23, с. 6-7]. Только в начале царствования Александра I решился Николай Петрович на брак с любимой своей Прасковьей Ивановной, и то венчание состоялось подальше от двора, в Москве, 6 ноября 1801 года. Под влиянием графини Шереметевой Николаем Петровичем овладевает новое серьезное увлечение – устройство в Москве Странноприимного дома. Вполне возможно представить, что после кончины супруги в начале 1803 года граф Н.П. Шереметев охладевает к идее отдавать своих крепостных художников в Академию художеств.

На момент вступления тайного советника А.Н. Оленина в звание президента Академии художеств 21 апреля 1817 года крепостных учеников различных возрастов было в Академии 69 человек. Все крепостные, не получившие от господ своих отпускное свидетельство, были немедленно высланы, и более в Академию крепостные не зачислялись. В первой половине XIX века сословные ограничения зачастую значили гораздо больше, чем мастерство и талант.

Благодарю за помощь и содействие О.Ю. Лаптеву (Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург).