Кёнигсбергское Зерцало спасения

09 июля 2018
М.А. Рогов
Кёнигсберг
  Кёнигсберг. Старое университетское здание на острове Кнайпхоф. 1875
 
 
 

Открытие в музее

В октябре 2017 года в Новосибирском государственном художественном музее были обнаружены и введены в научный оборот фрагменты интересного манускрипта. Девять листов с множеством миниатюр и частично сохранившихся отрывков рукописного текста до недавнего времени не были правильно идентифицированы, считались принадлежащими рукописной немецкой Библии шестнадцатого века и не были известны науке. Разыскивая вслед за доктором искусствоведения Екатериной Юрьевной Золотовой (Государственный институт искусствознания, Москва) разбросанные по разным городам и странам так называемые «сестринские листы» немецкого манускрипта 1426 года «Зерцало человеческого спасения», утраченного во время войны, автору настоящей статьи удалось проследить историю фрагмента из Российской государственной библиотеки, приведшую в Новосибирск. Здесь, после долгих и многократных попыток что-либо обнаружить, замечательная находка наконец произошла. Это случилось благодаря помощи научным исследованиям автора, полученной от сотрудников Новосибирского государственного художественного музея - заместителя директора по научной работе Светланы Павловны Голиковой и хранителя коллекций русской и зарубежной графики Ольги Алексеевны Черепениной.

Рукопись «Зерцала человеческого спасения», как и многие другие книги и культурные ценности, погибла во время Второй мировой войны, при разрушении Кёнигсбергской городской библиотеки, располагавшейся на острове Кнайпхоф неподалеку от Королевского дворца. Отдельные листы этого манускрипта, сильно пострадавшие от неблагоприятного воздействия окружающей среды, бесследно сгинули бы, если бы не оказались спасенными благодаря любительским раскопкам, которые в 1950 году вели на острове Кнайпхоф кладоискатели. В их числе оказался Борис Федорович Неймарк, передавший в 1959 году упомянутые девять фрагментов в только что образованную Новосибирскую картинную галерею (ныне – художественный музей). К сожалению, мы не располагаем ни его фотографиями, ни сведениями о последнем месте его жительства и дате смерти, а также о возможных наследниках Бориса Федоровича, у которых могли бы сохраниться какие-то другие, еще не известные науке, его находки, - и надеемся на возможные отклики знавших его новосибирских читателей.

Фараон со своим войском тонет в Красном море
  Фараон со своим войском тонет в Красном море.
Лист из иллюстрированной рукописной книги
«Зерцало человеческого спасения». 1426
  Новосибирский государственный художественный музей
 
 
 

О чем эта книга?

В прологе «Зерцала человеческого спасения» указано, что это сочинение написано в честь Бога и для просвещения. Его автор сопроводил изображения простым текстом так, чтобы «знание Бога» могло быть извлечено грамотными читателями из текста, а необразованными - из иллюстраций. Предполагался медитативный режим чтения: проповедники читают текст и демонстрируют мирянам иллюстрации.

Структура книги в канонической форме такова: вслед за редко иллюстрируемым прологом из ста строк, в котором излагаются цель и метод сочинения, и никогда не иллюстрируемым кратким содержанием из трехсот строк (оно предназначено для проповедников, не имевших возможности приобрести всю книгу) идут сорок две главы основной части. Они излагают историю спасения от сотворения мира до Страшного суда. Далее следуют три заключительные главы медитативных циклов в форме средневековой проповеди. Все главы – по сто строк, одна из древнейших рукописей – на ста страницах, стихи организованы в «дублеты». В сорока пяти главах содержатся иллюстрации 192 сюжетов.

«Зерцало человеческого спасения» воплощает идею типологического метода толкования Священного Писания, которая усматривается непосредственно в евангельских текстах (Мф 4:17, Мф.12:40) и посланиях апостолов Петра и Павла, в греческом оригинале использующих слова «антитип» и «тип» (1 Пет.3:21, Евр.9:24, 1 Кор.10:11). Идея эта была развита учением отцов церкви в Византии и распространилась под влиянием Аврелия Августина. Типологический метод заключается в том, что эпизоды древней (ветхозаветной) истории рассматриваются как прообразы (типы) эпизодов последующей (новозаветной) истории, то есть антитипов. Например, царь Давид может в каких-то эпизодах восприниматься как прообраз Христа. Такое прочтение позволяло произвести согласование Ветхого и Нового заветов, обнаружить зеркальное отражение одного в другом. Как писал Августин, «Новый Завет в Ветхом скрывается, Ветхий Завет в Новом открывается». Он же настаивал, чтобы его собственное сочинение называли «Зерцалом». Среди наиболее популярных типологических произведений можно указать «Согласование заветов», так называемую «Библию бедных» (или «Библию в картинках»), а также «Зерцало человеческого спасения». Любопытно, что в четырнадцатом веке наблюдался резкий рост количества названий произведений со словом «Зерцало» (не менее шестидесяти), а параллельно распространялся обычай применения зеркал в интерьере и для личного использования. Например, единственная (посвятительная) миниатюра в сочинении «Зерцало принцев» изображает автора, представляющего королю раскрытую книгу с серебряным зеркалом внутри.

Помимо библейских, у «Зерцала спасения» есть иные источники типов, среди которых «Церковная история» Петра Коместора, «Золотая легенда» Иакова Ворагинского, исторические анекдоты Валерия Максима, «Иудейские древности» Иосифа Флавия, труды св. Фомы Аквинского.

Ева предложила Адаму вкусить запретный плод
  Ева предложила Адаму вкусить запретный плод.
Лист из иллюстрированной рукописной книги
«Зерцало человеческого спасения». 1426
  Новосибирский государственный художественный музей
 
 
 

Типологическая параллель не всегда оказывается положительной. Например, царь Давид прообразует Христа в одних аспектах и далек от этого в других, но это не является проблемой. «Священное писание подобно мягкому воску, который может принять форму любого отпечатка», – пишет автор «Зерцала». Один и тот же тип царя Давида прообразует дьявола в одном контексте и Христа в другом. В средненидерландском переводе книги есть еще одна метафора: пчела стремится в цветок за медом, а паук за ядом. В качестве иллюстрации приводится притча о спиленном дубе, росшем посреди аббатства, где каждый взял то, что нужно ему одному: кузнец - пень для наковальни, сапожник - кору для дубления, свинопас - желуди, строитель – ствол для балок и стропил, рыбак - сучья, чтобы построить изогнутые части лодки, мельник - корни, пекарь - ветви, ризничий - зеленые листья, чтобы украсить  церковь, переписчик – чернильные орешки (галлы) для чернил, келарь ищет, из чего можно вырезать деревянные полки,  а повар - ветки для огня. Это означает, что интерпретация того или иного эпизода, образа в каждом конкретном контексте индивидуальна. Типы предназначены для того, чтобы с помощью аллюзий оттенить какие-то отдельные моменты, высвечиваемые в антитипе, они не являются взаимозаменяемыми синонимичными моделями эпизода христианской истории, каждый из них посвящен своему собственному смыслу. Например, антитип главы 29 «Зерцала спасения»: Христос попирает дьявола, ударяя его крестом и флагом. Первый тип: Ванея убивает льва своей палицей (2 Царств 23:20): «Ванея вошел в ров и там убил льва со своей палицей, так Христос сошел во Ад и покорил дьявола Крестом, который Он затем дал нам как палицу для защиты от демонов». Второй тип: Самсон разрывает льва на две части (Исаия 14: 5-6): «Крест был орудием проклятия и смерти, он стал инструментом искупления» и так далее. Казалось бы, эти два типа одинаково показывают храбрых воинов, убивающих львов схожим образом. Но в одном случае обсуждается мысль о том, что крест подобно палице защищает от демонов, а в другом случае акцентируется внимание на переосмыслении креста как орудии искупления человечества.

«Зерцало спасения» несет не только катехизическую функцию сообщения «знаний о Боге», но и дидактическую, помогая читателям увидеть собственные грехи в свете проводимых между Новым и Ветхим заветами параллелей и раскаяться. Наконец, в пятнадцатом веке «Зерцало человеческого спасения» играло идеологическую роль, например, в ходе антигуситской пропаганды во время Констанцского собора или при дворе бургундского герцога Филиппа Доброго в связи с планами крестовых походов и орденом Золотого руна.

Кто автор книги?

В двух рукописях книги говорится: «…имя автора умалчивается из смирения.  Но название и имя произведения – Зерцало человеческого спасения». Таким образом, название этого текста служит одновременно именем его смиренному неизвестному сочинителю. Бургундский переводчик «Зерцала спасения» Жан Мьело полагал, что автором является знаменитый доминиканец Винсент из Бове (1190 - 1264), создавший крупнейший свод знаний своего времени в восьмидесяти книгах – «Зерцало Великое», состоящее из четырех частей: «Зерцала природного», «Зерцала вероучительного», «Зерцала исторического» и «Зерцала нравственного». Поэтому на фронтисписе рукописи с переводом Мьело изображен Винсент, сидящий за пюпитром с листом манускрипта[1]. Правой рукой он обмакивает перо в чернильницу, левой держит перочинный нож; рядом лежат очки (их изобретение в конце тринадцатого века, вероятно, Винсент из Бове все же не застал), а на стене висит зеркало, намекающее на название книги. Ученые Жюль Лутц и Пьер Пердризе считали, что книга не могла быть написана итальянским автором. Полагая, что это сочинение демонстрирует общность немецкой и французской культур, исследователи приписывали его немецкому теологу, доминиканскому монаху Лудольфу Саксонскому (1300 - 1377), жившему в Страсбурге. Долгое время это мнение было господствующим в науке, но сейчас практически уверенно можно сказать, что это не так. Среди других кандидатур известны немецкий поэт-мистик, доминиканец Генрих Сузо (1297 - 1366), французский проповедник, францисканец Николай де Лира (1270 – 1349), немецкий поэт Конрад из Алцая, творивший около 1370 года. По нашему мнению, полезным в этой полемике может оказаться анализ возможных связей «Зерцала» с комментарием Апокалипсиса францисканца Александра Минорита из Бремена (1249) и рукописью Моралий на книгу Иова Григория Великого из цистерцианского аббатства Сито (1111), в которых встречается образ распиливаемого цистерцианцем и не посвященным мирянином (конверзо) дерева. Так или иначе, современная наука считает, что автором книги был, скорее всего, доминиканский монах, а написана она была в первой четверти четырнадцатого века. Вопрос о регионе происхождения остается открытым: старейшие сохранившиеся рукописи «Зерцала» происходят из Италии, что, впрочем, не исключает, гипотетически, что книга могла прийти туда из немецкоязычных стран.

Видение Сивилле Девы с младенцем
  Видение Сивилле Девы с младенцем.
Лист из иллюстрированной рукописной книги
«Зерцало человеческого спасения». 1426
  Новосибирский государственный художественный музей
 
 
 

Как создавалась эта рукопись

«Зерцало человеческого спасения» было чрезвычайно популярно в четырнадцатом, а особенно в пятнадцатом веках в Западной Европе. К настоящему времени известно 408 рукописей, из которых 190 – иллюминированные. Старейшие из датированных относятся к 1336 и 1356 годам и находятся в библиотеках Вены и Мюнхена. Однако считается, что ряд других дошедших до нашего времени рукописей «Зерцала» может иметь более раннее происхождение. Самая младшая рукопись также хранится в Мюнхене и датируется 1646 годом. Кроме того, до настоящего времени дошли экземпляры около дюжины первопечатных изданий (инкунабул), зачастую иллюстрированные гравюрами на дереве. Наиболее востребованными были латинские издания, но в то же время книгу активно адаптировали и переводили на средневековые европейские языки.

Когда-то вслед за «Зерцалом» в том же коленкоровом переплете из Кёнигсбергской городской библиотеки шла рукопись сочинения доминиканского монаха Якоба Цессолиуса «Книга Шахмат». Оба иллюминированных манускрипта были переписаны одной рукой готическим курсивом на одном и том же баварском диалекте. В конце «Книги Шахмат» было указано, что эта рукопись написана рукой Каспара в 1426 году в канун дня апостолов Филиппа и Якова (он приходится в ночь на первое мая). Вместе с еще одним манускриптом «Страсти Христовы» Сент-Галлена, написанным полвека спустя на другом диалекте другой рукой, без иллюстраций, все три рукописи были сшиты в один конволют.

Весной 1426 года гуситы начали подготовку к наступлению, стремясь захватить контроль над важными торговыми путями и городами в северной и северо-восточной Богемии, а католические рыцари Саксонии стали собирать антигуситскую коалицию в Третий крестовый поход против гуситов, закончившийся поражением немецких армий в битве при Ауссиге (Усти-над-Лабем) 16 июня 1426 года. Скорее всего, обе иллюминированные книги, о которых идет речь, предназначались для идеологической борьбы проповеднических монашеских орденов (доминиканцев или, может быть, францисканцев) за умы немецких рыцарей в период Третьего крестового похода. Дело в том, что в «Зерцале человеческого спасения», помимо прочего, утверждается высокий статус священства, а «Книга Шахмат» проповедует иерархический порядок средневекового общества. Обе эти темы были важными и во время борьбы с гуситами, стремившимися реформировать существовавшую церковь.

В пятнадцатом веке рукописи переписывали уже не только в монастырских, университетских или придворных скрипториях, но и в больших и маленьких ремесленных мастерских (ателье), работавших по частным заказам. За свою жизнь один переписчик мог создать до полусотни рукописей. Например, в третьей рукописи конволюта было указано, что она произведена по заказу некоего мастера Тамана Апитейлигера другим писцом по имени Каспаро Вест в 1477 году. К сожалению, никаких деталей о Каспаре и заказчиках рукописей 1426 года не известно. Вполне возможно, что Каспар был монахом, например, доминиканцем, а мог быть ремесленником, но в любом случае он был профессионалом.

Миниатюры сохранившихся фрагментов выглядят стилистически близкими к работам верхненемецких мастеров, например, из Южного Тироля или Швейцарии. Эту атрибуцию, предложенную автором настоящей статьи, принял Институт Варбурга (Лондон). Наиболее известные мастерские верхненемецких книжных миниатюристов того времени - это эльзасская «Мастерская 1418 года», крупнейший скрипторий Диболда Лаубера в Хагенау и мастерская Людвига Хенффлина (предположительно из Штутгарта). Они работали над выпуском недорогих и понятных неискушенному читателю, зачастую бумажных (а не дорогих пергаментных), лаконично иллюминированных манускриптов. «Каких бы вы ни пожелали книг, больших или маленьких, духовных или светских, красиво раскрашенных, все вы их найдете у Диболда Лаубера», - гласил анонс мастерской.

Храм Соломона, символизирующий Деву Марию
  Храм Соломона, символизирующий Деву Марию.
Лист из иллюстрированной рукописной книги
«Зерцало человеческого спасения». 1426
  Новосибирский государственный художественный музей
 
 
 

В скрипториях и мастерских ремесленники специализировались на тех или иных процессах создания рукописи, иногда их совмещая (например, миниатюры могли быть выполнены самим переписчиком). Можно выделить не только роли переписчика-каллиграфа, миниатюриста, позолотчика, переплетчика, но и тех, кто приобретал образцы рукописей для копирования, редакторов, корректоров; тех, кто готовил или закупал пергамен или бумагу, чернила, гусиные или лебединые перья и карандаши, перочинные ножи, отвесы и линейки, бритвы, иглы, шила и пемзу для обработки листов пергамена, краски (акварель, белила, гуашь и другие) и камень, на котором их разводят, тонкие листки золота и специальный грунт (болюс, т.е. глину) для золочения, другие инструменты и материалы; тех, кто разлиновывал листы для текста и миниатюр, кто прошивал листы отверстиями для переплета и других. Например, в 1448 - 1449 годах выдающийся интеллектуал своего времени бургундский каноник Жан Мьело[2] (умер в 1472 году) по заказу герцога Бургундского Филиппа Доброго не только перевел с латыни на среднефранцузский язык «Зерцало человеческого спасения», но выступил каллиграфом, разработал эскизы прототипа - «малой» (minute) редакции манускрипта, а после утверждения ее заказчиком производство богато украшенной иллюминацией «люксовой» (de luxe) редакции рукописи выполняли уже другие мастера.

Нередко переписчики и авторы книг изображались сидящими с пером и ножом в руках за кафедрой с парой чернильниц для черных и красных чернил (для заглавных букв и эксплицитов - рубрик, обозначающих конец главы), с пюпитром, на котором лежат разлинованные листы.

Переписчики в силу специфики своего непростого труда в той или иной степени нуждались в развлечениях и возможности самовыражения. Они часто оставляли свои пометки и рисунки на полях рукописей (маргиналии), в том числе забавные гротескные фигуративные изображения (дроллери) различного содержания. В манускриптах «Зерцала человеческого спасения» - сравнительно недорогих рукописях, и без того нагруженных богатейшей иконографической программой, - автору не встречались дроллери или иные маргинальные изображения, но можно привести иные примеры выражения эмоций тех, кто работал над рукописями. В «Зерцале человеческого спасения» есть иллюстрация истории из книги Товита. Анна, мать Товии, юного сына внезапно ослепшего праведника Товита, остро переживала за сына (это типологическая параллель страдания Марии), отправившегося со своей собакой, кличка которой никогда не называется, в далекое, трудное путешествие. В этом странствии юноше сопутствовал проводник, под видом которого, к счастью, скрывался архангел Рафаил, оградивший Товию от опасностей и чудесно разрешивший проблемы его женитьбы и лечения слепоты отца. Лишь некоторые из иллюстраций этого сюжета содержат изображение собаки, и чрезвычайно редко оно снабжается соответствующей подписью, подобно именам или обозначениям других персонажей. В одной рукописи над фигурой собаки начертано просто «Canis Tobias» (пес Товии). Однако автору известно не менее трех манускриптов, где над изображением собаки написана традиционная, ставшая нарицательной (как, например, «барбос») кличка (киноним) Робин (Robyn)[3] - уменьшительное от имени Роберт, от которого происходит лошадиная кличка (гиппоним) Хобин (Hobyn). В свою очередь от нее впоследствии произошли название деревянной лошадки hobby-horse и слово «хобби», появившееся уже в девятнадцатом веке.

Бывали и совсем другого рода темы, занимавшие умы переписчиков. Например, Жан Мьело украшал свои проекты полумузыкальными ребусами, зашифровывая свое имя, а среди монахов-переписчиков были известны истории о «дьявольском покровителе книжников», особом демоне по имени Титивиллус[4], ответственном за описки писателей, который «должен ежедневно своему господину приносить тысячу мешков с ошибками», как говорилось в одном английском трактате пятнадцатого века.

Э.Т.А. Гофман. Автопортрет с Т. Готтлибом фон Гиппелем-младшим в образе Диоскуров
  Автопортрет с Т. Готтлибом фон Гиппелем-младшим в образе Диоскуров
  Э.Т.А. Гофман
 
 
 

Читатели

На форзацах кёнигсбергского конволюта были читательские пометы. В их числе - латинская строка из псалма, подписанная в 1536 году неким Иоханнесом Рубусом, очевидно, образованным духовным лицом, латинизировавшим свое имя. Еще интереснее помета, датированная 1547 годом. Она содержит немецкий афоризм «Ничто не бывает без причины», принадлежащий предводителю Рыцарского восстания Францу фон Зиккингену (1481 – 1523). За афоризмом следует грубая двусмысленная рифмованная поговорка, высмеивающая простофиль, с подписью некоего Никласа Аттнера. В этой поговорке использовано имеющее хождение в Южном Тироле диалектное слово Peitel или Peitl (мешок - слово, идиоматически используемое в рамках обсценной лексики). Помета служит свидетельством того, что эти манускрипты, видимо, по-прежнему использовались немецкими католиками как идеологическая литература, но уже в эпоху Реформации.

Кёнигсберг, в котором располагалась резиденция магистра Тевтонского ордена, славился своими библиотеками, в том числе знаменитыми Серебряной и Валленродской, университетской, городской, архивом тайной канцелярии. Однако в копии описей каталогов кёнигсбергских библиотек и архива середины восемнадцатого века наш конволют не значился. Следует обратить внимание на то, что другая рукопись «Зерцала человеческого спасения» была приобретена Тевтонским орденом и попала в Кёнигсберг примерно в 1330 году. В том же четырнадцатом веке по заказу епископа Иоганна Кларе на основе иконографической программы «Зерцала человеческого спасения» были осуществлены уникальные, ныне утраченные росписи в кафедральном Кнайпхофском соборе и в церкви святой Екатерины Александрийской в Арнау. Таким образом, интерес читателей из Восточной Пруссии к этому произведению имеет особую традицию, которая могла быть дополнительным мотивом приобретения книги кем-то из состоятельных горожан или организаций.

Приобретателем манускриптов предположительно мог быть выдающийся прусский государственный деятель, бургомистр, обер-бургомистр и президент Кёнигсберга Готтлиб фон Гиппель-старший. В юности он изучал теологию, дружил с великим философом Иммануилом Кантом и собрал богатую коллекцию, включавшую произведения Рубенса и Кранаха. Он завещал свое собрание воспитанному им племяннику, также крупному прусскому государственному деятелю, Готтлибу фон Гиппелю-младшему, который в 1837 году передал его городу. В частности, книги и рукописи из коллекции были переданы именно Кёнигсбергской городской библиотеке. Не исключено, что интересующий нас конволют мог быть в их числе. Кстати, в Арнау в 1786 году состоялась первая встреча двух близких друзей - Готтлиба фон Гиппеля-младшего и будущего писателя Эрнста Теодора Амадея Гофмана, на рисунке которого они представлены в образе братьев Диоскуров. Считается, что Готтлиб фон Гиппель-старший послужил прототипом персонажа знаменитой сказки Гофмана «Щелкунчик и мышиный король» - крестного, старшего советника суда Дроссельмайера, искусного часовщика, сделавшего куклу Щелкунчика. Выразительным примером этого мнения является сходство фарфоровой скульптуры Дроссельмайера, созданной известным художником Михаилом Шемякиным [5], и гравюры с портретом Готтлиба фон Гиппеля-старшего [6].

Так или иначе, уже с конца 1850-х вплоть до 1920-х годов этот манускрипт «Зерцала человеческого спасения» был исследован в составе фондов Кёнигсбергской городской библиотеки такими учеными как Эмиль Штеффенхаген, Пауль Поппе, Август Серафим, Вальтер Франц, Эдгар Брайтенбах, подробно его описавшими. Эти фонды с 1875 года хранились в старом университетском здании на острове Кнайпхоф до разрушения во время второй британской бомбардировки Кёнигсберга в ночь с 29 на 30 августа 1944 года.

***

Произведения, обнаруженные в Новосибирском государственном художественном музее, имеют большое значение для науки: это крупная находка фрагментов известного манускрипта, выделенного учеными в особую группу по способу организации текста и типу иллюстраций. Эти листы позволили реконструировать начало рукописи, а некоторые миниатюры на них отличаются редкой иконографией. В целом, состоявшееся открытие помогает воссоздать книжный памятник и сделать выводы о развитии иконографии «Зерцала человеческого спасения».

Примечания


1 «Зерцало человеческого спасения». Фрагмент фронтисписа редакции de luxe перевода Жана Мьело с портретом Винсента из Бове. Париж, Biblioth?que Nationale, Ms. fr. 6275, f.1r. Источник: Warburg Institute Iconographic Database
2 Жан ле Тавернье. Портрет Жана Мьело, переводящего «Зерцало человеческого спасения». 1450 - 1460. Париж, Biblioth?que Nationale, Ms.fr. 6275, f. 96v. Источник: Warburg Institute Iconographic Database
3 «Зерцало человеческого спасения». Над фигурой собаки надпись: Robyn. Кембридж, Magdalene College (Pepys Library) 2359, f. 36v. Источник: Warburg Institute Iconographic Database
4 Диего де ла Круз. Мария Мизерикордия (Милосердия). 1485. Бургос, аббатство Санта-Мария-ла-Реаль-де-лас-Хуэльгас. В правом верхнем углу картины изображен демон Титивиллус с книгами. Источник: Википедия
5 М. Шемякин. Дроссельмайер. Фарфор. ИФЗ. Источник: Каталог Императорского фарфорового завода
6 Т. Болт. Теодор Готтлиб фон Гиппель-старший. 1802. Гравюра на меди. Источник: Wikipedia

В статье также использованы иллюстрации из следующих источников:


1 Кёнигсберг. Старое университетское здание на острове Кнайпхоф. 1875: Архитектурное Наследие
2 Э.Т.А. Гофман Автопортрет с Т. Готтлибом фон Гиппелем-младшим в образе Диоскуров: Wikipedia